Рождение Даниила Хармса

Имя этого писателя может быть многим незнакомо, однако, широко известны всем людям, читающим книги, его экстравагантные, оригинальные, весьма провокационные цитаты, витиеватые фразы, афоризмы. Русский писатель первой половины 20 века, поэт, общественный деятель, славный детский писатель, довольно незаурядная личность и просто человек с интересной судьбой.

«Теперь я расскажу о том, как я родился, как я рос и как обнаружились во мне первые признаки гения. Я родился дважды. Произошло это вот как. Мой папа женился на моей маме в 1902 году, но меня мои родители произвели на свет только в конце 1905 года, потому что папа пожелал, чтобы его ребенок родился обязательно на Новый год. Папа рассчитал, что зачатие должно произойти 1-го апреля и только в этот день подъехал к маме с предложением зачать ребенка. Первый раз папа подъехал к моей маме 1-го апреля 1903-го года. Мама давно ждала этого момента и страшно обрадовалась. Но папа, как видно, был в очень шутливом настроении и не удержался и сказал маме: «С первым апреля!». Мама страшно обиделась и в этот день не подпустила папу к себе. Пришлось ждать до следующего года. В 1904 году, 1-го апреля, папа начал опять подъезжать к маме с тем же предложением. Но мама, помня прошлогодний случай, сказала, что теперь она уже больше не желает оставаться в глупом положении, и опять не подпустила к себе папу. Сколько папа ни бушевал, ничего не помогло. И только год спустя удалось моему папе уломать мою маму и зачать меня. Итак мое зачатие произошло 1-го апреля 1905 года. Однако все папины расчеты рухнули, потому что я оказался недоноском и родился на четыре месяца раньше срока. Папа так разбушевался, что акушерка, принявшая меня, растерялась и начала запихивать меня обратно, откуда я только что вылез. Присутствующий при этом один наш знакомый, студент Военно-Медицинской Академии, заявил, что запихать меня обратно не удастся. Однако несмотря на слова студента, меня все же запихали, но, правда, как потом выяснилось, запихать-то запихали, да второпях не туда. Тут началась страшная суматоха. Родительница кричит: «Подавайте мне моего ребенка!» ей отвечают: «Ваш, говорят, ребенок находится внутри вас». «Как! — кричит родительница. — Как ребенок внутри меня, когда я его только что родила!» «Но,— говорят родительнице,— может быть вы ошибаетесь?» «Как! — кричит родительница, — ошибаюсь! Разве я могу ошибаться! Я сама видела, что ребенок только что вот тут лежал на простыне!» «Это верно,— говорят родительнице. — Но, может быть, он куда-нибудь заполз». Одним словом, и сами не знают, что сказать родительнице. А родительница шумит и требует своего ребенка. Пришлось звать опытного доктора. Опытный доктор осмотрел родительницу и руками развел, однако все же сообразил и дал родительнице хорошую порцию английской соли. Родительницу пронесло, и таким образом я вторично вышел на свет. Тут опять папа разбушевался,— дескать, это, мол, ещё нельзя назвать рождением, что это, мол, ещё не человек, а скорее наполовину зародыш, и что его следует либо опять обратно запихать, либо посадить в инкубатор. И они посадили меня в инкубатор 25 сентября 1905 г. Инкубаторный период В инкубаторе я просидел четыре месяца. Помню только, что инкубатор был стеклянный, прозрачный и с градусником. Я сидел внутри инкубатора на вате. Больше я ничего не помню. Через четыре месяца меня вынули из инкубатора. Это сделали как раз 1-го января 1906 года. Таким образом, я как бы родился в третий раз. Днем моего рождения стали считать именно 1 января."

С ранних лет Хармс увлекался литературой в том или ином ее проявлениях: читал стихи свои и чужие, входил в самые разнообразные литературные общества, да и сам их создавал, выступал на собраниях ОБЭРИУ, писал для журналов, а также был особенно уважаем коллегами по «детскому» цеху за особенное трудолюбие, совестливую и старательную работу над сказками и рассказами для мелкоты. Что касается его жизненных перипетий, то можно отметить два его бездетных брака, два ареста, причиной которого были, что интересно, не эпатажные и весьма дерзкие выступления, а его детская литература. Даниила Хармса постоянно преследовала нужда, он страдал от своей несостоятельности как добытчик, от того, что его не публиковали, от непонимания, от своей непохожести, от жестоких реалий жизни, что окружали писателя. Однако, человек может приспособиться ко многому и находить радость в самых непригодных, казалось бы, для этого вещах. Хармс не исключение. В подтверждение этому существует несколько историй из жизни.

Человеком он, как видно, был весьма занимательным, но чтобы хорошим — очень сомневаюсь. Неоднократно изменял жене, даже не скрывая этого. Женщина то терпела, то срывалась, то под поезд собиралась броситься, но, вероятно, неудачно. Уйти же от него ей было некуда, по всей видимости. Особенными его отношения были и с властью. После двух арестов, многократных доносов на него, писатель отказался идти в ряды советской армии, защищать Родину от немецких захватчиков. Ему удалось попасть в психбольницу и прожить там до 1942 года, пока не наступили самые голодные времена в блокадном Ленинграде. Считается, что там он и помер от истощения.

«Однажды ночью Хармс разбудил Марину и сказал, что ему пришла в голову идея покрасить печь, которая была в их доме, в розовый цвет. И они всю ночь, смеясь, красили печь розовой краской. В другой раз Хармс захотел ночью устроить охоту на крыс (не существующих). Они с Мариной надели на себя что-то неописуемое и стали ловить невидимых крыс. За этим занятием в таком одеянии их и застали неожиданно пришедшие гости... Впрочем, Хармс тут же придумал какое-то объяснение...»

Даниил Хармс был человеком со сложным и противоречивым характером. Изучив его дневники, можно увидеть и вообразить себе, как часто он пытался переменить распорядок дня, жизни, самого себя, однако, его демонстративная, оригинальная и «выпендрежная» натура брала верх.

“Советский Союз проиграл войну в первый же день, Ленинград теперь либо будет осаждён или умрёт голодной смертью, либо разбомбят, не оставив камня на камне… Если же мне дадут мобилизационный листок, я дам в морду командиру, пусть меня расстреляют; но форму я не одену и в советских войсках служить не буду, не желаю быть таким дерьмом. Если меня заставят стрелять из пулемёта с чердаков во время уличных боев с немцами, то я буду стрелять не в немцев, а в них из этого же пулемёта.”

Изучая информацию о писателе, возникает мысль о том, что человек этот сам придумывает себе проблемы, лишние волнения, но при этом всем сам в них искренно верит и никак не может избавиться от своих навязчивых мыслей, печалей и бед. Казалось бы, многограннейшая натура, человек, которому все интересно и все важно, но весьма поверхностно и на кратковременный срок. Нехотя, сам начинаешь сочувствовать этой мечущейся душонке, которая как бы и нашла себя, да только фрагментально.

Работы его отличаются сверхфантастичностью, упоротостью за гранью формата, крайней бредовостью и абсурдностью. Но это и интересно: изобилие вычурных, карикатурных персонажей, нетривиальные ситуации и экстравагантные утверждения и умозаключения — все это не обязательно будет нравится читателю, но несомненно окажется любопытным. Нам, любителям литературы, необходимо понимать, что необязательно ознакамливаться только с понравившимися нам книгами, содержание которых отвечает злобе дня. Нет. То, что тебе непонятно, неприемлемо для тебя, что не импонирует и противоречит твоему мировоззрению, также необходимо изучать, чтобы хоть знать, что ты не любишь и почему. Именно поэтому столь незаурядного, противоречивого писателя мы должны сегодня поприветствовать и поздравить с его очередным рождением!